— Ну вот, Колобок, ты и прикатился, дальше поезд неидет! — проговорил рыжий, подходя сбоку. — Дальше пешком пойдешь!

Маркиз стоял перед неказистым трехэтажным строением вглубине большого полузаброшенного сада. Здание было когда-то давно выкрашеногнусной желто-коричневой краской, некоторые окна в фасаде были выбиты. Все вцелом производило впечатление полного безнадежного запустения и удивительнойтоски.

— Ну, шагай! — почти дружелюбно сказал рыжий,подталкивая Леню.

Ему ничего не оставалось, как послушно зашагать по узкой,хорошо утоптанной тропинке ко входу в здание.

Дверь, которая снаружи казалась обшарпанной, давно некрашенной, тем не менее закрывалась на вполне современный электронный замок.Рыжий набрал код, замок негромко загудел и с сухим щелчком открылся. Маркизоказался в ярко освещенном, аккуратно отремонтированном помещении, из котороговыходило несколько металлических дверей.

Под потолком плавно поворачивалась подвижная телекамера.Повернувшись к ней, рыжий доложил:

— Объект доставлен.

Камера замерла, как будто внимательно разглядывая прибывших.Затем одна из металлических дверей открылась, в холл вышел невысокий, но оченьширокоплечий молодой парень с быстрыми темными глазами.

— Здорово, Рэм, — кивнул он рыжему, — ты покасвободен.

Подхватив Маркиза под локоть горячей и сильной рукой, онвтолкнул его в комнату, словно неодушевленный предмет.

В первый момент после ярко освещенного холла Лене показалосьтам почти темно, потому что единственным источником света была настольная лампапод темно-зеленым абажуром, но глаза быстро привыкли к этому освещению. В глубинекомнаты стоял письменный стол, на котором горела упомянутая лампа, перед столом— пара глубоких кресел.

Позади стола, в глубокой тени, сидел человек, которого Леняне мог разглядеть, и это очень его беспокоило.

— Ну здравствуй, — послышался удивительно знакомыйголос, — ты меня, говорят, разыскивал?

— На свою голову, — ответил Леня внезапно охрипшимголосом.

Свет настольной лампы стал ярче, вырвав из тени лицо АллыВикторовны. Если, конечно, это было ее настоящее имя.

— Сколько живу, не устаю удивляться женщинам. Такиепреподносят сюрпризы — уму непостижимо! — проговорил Леня, преодолев шок.

— Просто ты плохо разбираешься в людях, —усмехнулась Алла, — особенно в женщинах.

— Интеллигентная дама, любительница оперы — и вдругтакие подозрительные знакомства!

— Это не знакомства, — отрезала Алла, — этоподчиненные. Можно сказать, обслуживающий персонал. К моим подозрительнымзнакомствам можно отнести, пожалуй, только тебя.

— Кто же ты, интересно, такая? Такие подчиненные, таинственныйофис, замаскированный под бывший детдом…

— В этом здании был не детдом, а детская спортивнаяшкола, — поправила его Алла.

— Вот видишь, я почти не ошибся! Так все же — кто тытакая?

— Помнишь старую поговорку: много будешь знать — скоросостаришься!

— А я все-таки предпочитаю состариться от лишнихзнаний, а не умереть молодым от их недостатка!

— Прости, дорогой, но твои желания вряд ли играютбольшую роль. В твоем положении выбирать не приходится.

— Ты назвала меня «дорогой»! — умилилсяМаркиз. — Значит, для меня еще не все потеряно!

— Не обольщайся! Это всего лишь общепринятое обращение.

— Ты хочешь сказать, как героиня американского боевика,что это просто бизнес, здесь нет ничего личного?

— Примерно так, — Алла придвинулась ближе кстолу, — сел бы ты, дорогой, а то мне приходится задирать голову!

— А от этого стареет кожа на шее, — добавил Леня,усаживаясь в глубокое кресло, — в твоем возрасте приходится всерьеззадумываться о таких вещах.., шея раньше всего выдает возраст…

— Скотина! — взвизгнула Алла, на мгновение утративсамообладание. — Я тебя прикончу!..

Тут же приоткрылась дверь, и на пороге появился прежнийширокоплечий парень.

— Нужна помощь? — осведомился он.

— Ничего не нужно! — холодно отозвалась Алла, взявсебя в руки. — Если понадобится, я тебя вызову!

Как только дверь закрылась, она заговорила резким холоднымтоном:

— Значит, ты хочешь, чтобы мы стали врагами?

— Ты сама только что сказала, — Маркиз пожалплечами, — что мои желания не играют роли и выбирать мне не приходится!

— Да, это так, — Алла усмехнулась, — но мымогли бы хоть вести себя как воспитанные люди.

— Воспитанные люди не похищают других воспитанных людейна улице, — негромко ответил Леня, — кроме того, мне вовсе ненравится, когда меня используют, как последнего идиота… Признайся, ведь это тыподстроила наше якобы случайное знакомство? И ты оставила в театральной кассебилеты на «Сомнамбулу»?

— Ну, видишь, дорогой, ты сам обо всемдогадался! — Алла широко улыбнулась. — Или тебе открыла глаза твоямаленькая подружка? При всей ее вульгарности, она все-таки женщина, а этоделает ее гораздо умнее в житейском плане… Должна тебе сказать, когда мужчинараспускает хвост перед женщиной — даже очень умный мужчина, — он сразу такглупеет, что из него можно вить веревки… Ты, дорогой, в этом плане вовсе неисключение!

— Спасибо за этот урок прикладной психологии, —Леня откинулся на спинку кресла, — но меня больше интересует другойвопрос. Почему именно я?

— Почему именно ты? — насмешливо повторила Алла.

— Да, почему именно я? Ведь ты наводила обо мнесправки, подстроила нашу встречу… Почему тебе понадобился именно я, и чего ты,в конце концов, от меня хочешь?

— Отвечу по порядку, — Алла еще ближе придвинуласьи положила руки на стол, — именно ты — вовсе не потому, что ты такойнеотразимый или такой гениальный… Просто ты очень похож на одного человека, иэто может быть полезно. Я хочу, чтобы ты сыграл его роль. Вот именно этого я оттебя хочу. Ты сыграешь его роль, сделаешь то, что мне нужно, — и можешьотправляться на все четыре стороны. Я не буду тебе препятствовать.

— Вот как! — Маркиз усмехнулся. — А если яотправлюсь на все четыре стороны, не дожидаясь твоего разрешения? Согласен, вданный момент я в твоих руках, но так будет не вечно, ты не сможешь караулитьменя днем и ночью. Кроме того, ты хочешь, чтобы я сыграл какую-то роль, а дляэтого мне потребуется свобода… Разве я не прав?

— Ты был прав, — ответила Алла, — когда язадумывала эту операцию. Мне немало пришлось поломать голову над тем, как заставитьтебя сыграть роль, выполнить свою часть работы… Я думала всерьез охмурить тебя,сыграть на твоих слабостях, на твоем мужском тщеславии.., думала даже взятьтебя в долю. Собиралась предложить тебе пять-семь процентов. Глупо, правда? Нотеперь все это уже в прошлом, теперь ничего такого не понадобится. Ты сделаешьвсе, что я потребую, без всяких условий, сделаешь за просто так!